Полёт (записки художника)

Вступление

«Полёт»А-а-а!!! Лечу, прыгнув с крутого обрыва, широко раскинув руки. А-а-а!!! Лечу... Моё тело высоко парит над водной гладью. Восторг и страх одновременно. Стрижи и чайки со свистом рассекают воздух, кружась вокруг меня. Мягкие пушистые концы крыльев приятно щекочут в касании лица, рук, тела... Отражённое от воды солнце миллионами солнечных зайчиков ослепляет взор. Нет тела, есть только глаза и душа, наполненная радостью от восприятия мира. Подо мной не просто речка, а полноводная могучая река, скорее всего, Кама. Плавно подлетаешь к другому берегу, а потом ещё и ещё несколько раз и все растворяется. Какая генетическая память позволяет телу, не принимая особых усилий, парить над землёй? Великая тайна! Другой раз лечу, но не высоко. Люди пытаются схватить за ноги и поколотить. Или, еле-еле, из последних сил перелетаешь с забора на забор. Бывает, что подпрыгиваешь, подпрыгиваешь, но ничего не получается: как муха с оторванными крыльями.Изредка снится и такое: как-будто лежишь у самого обрыва, боишься шевельнуться, иначе свалишся с крутого обрыва. Страх, ужас. Непонятными являются и мои ночные странствия по всему миру. Абсолютно осознанные восприятия, что это Латинская Америка, или Африка. Хотя в моей жизни были всего Англия, Венгрия и Чехия. Стрессы и переживания переносятся также и в ночные сновидения. Другая языковая среда, незнакомые привычки и правила, нехватка денег, потеря вещей, документов и прочее. Во сне не только путешествуешь по всему миру, но ретроспективой проходят многие эпизоды жизни. Например, часто меня вновь забирают в армию, хотя я уже служил два года. Всё в сплошном калейдоскопе: переживания, страхи, радости. Великолепные, даже гениальные, картины, написанные кем-то. Давно ушедшая мама, как-будто живущая в другом месте, друзья... и так бесконечно. Мир грёз – параллельный мир. Мозг и сердце ни на секунду не знают покоя. На мой взгляд, это душа художника, вечно блуждающая, вечно ищущая и не находящая ответы на свои выстраданные вопросы. Нередко во сне приходят идеи для картин, а иногда – готовые картины, только переводи на холст. Любая картина, точнее любое произведение искусства, есть сфокусированный сгусток энергии, переданный своим создателем – художником, своему детищу. Даже для написания небольшого пейзажного этюда необходима волевая концентрация духа. Жизнь и судьба художника подобны пахарю на ниве: с утра до вечера идёшь за плугом искусства, с целью достичь определённых творческих высот, чтобы быть востребованным обществом. Жизнь художника в провинции особенно сложна. За неимением «ценителя» его труд как художественный продукт не реализуется. Как часто бывает, из-за невостребованности художник теряет в себя веру. Провинциальный культурный «гумус» очень тонок. Заказ на картину воспринимаешь как праздник, как сертификат на право быть художником. Это обретение крыльев и творческого благополучия. При этом мобилизуешь все свои возможности, чтобы заказ был выполнен по высшему уровню. Любой этюд является маленьким энергетическим источником, который изо дня в день создаёт тот благоприятный фон, ту эстетическую среду, при которой человек обретает морально-духовный стержень, повышенную чувствительность к прекрасному. Сотни этюдов разошлись в моём городе, с полсотни по стране, с десяток-по миру. Художник умирает тогда, когда в мире не остаётся ни одной его работы, и нигде, ни каких каталогах он не упоминается. 

Сюжеты моих картин.

 Вначале идея. Пожалуй, самое трудное в искусстве – прийти к какому-то идейному обобщению и как результат – продукт творчества – картина, которая ещё должна быть понятна зрителям. Затем выстраиваешь сюжет, на нашем языке – композицию. Ищешь тот вариант, который максимально отвечает твоим требованиям. Картина без идеи – второсортное искусство. Бывает так, что в процессе работы отказываешся от задуманной идеи по причине банальности, наивности или не актуальности. 

Летун – мечтатель

К сожалению, нет на земле памятника чудакам и мечтателям. В незапамятные времена нашёлся какой-то чудак, которому, в отличие от его соплеменников, не хотелось таскать тяжести или силёнками он был жидковат. Тогда в узком его лбу мелькнула широкая искра – мысли. Найдя большой плоский камень, посерёдке просверлил дырку, продел в дырочку палку и начал её катать. Но камень катился не очень хорошо. Вот тут у него мелькнула вторая гениальная мысль. Глянув на круглую луну, он сколол по краям все неровности и получилось первое в мире рукотворное колесо. На радостях чудак перестал даже на охоту ходить, а целыми днями катал своё колесо, пока соплеменники не побили его несколько раз за тунеядство. Но чудак не пал духом, упорно продолжал тесать другие колёса. И, наконец, когда были готовы четыре колеса, он взял крепкие палки и насадил их на концы, закрепив крепко-накрепко клиньями. Вокруг него бегал шаман, окуривал дымом, что-то выкрикивал, мешал ему работать. –Буртаргита,– выкрикнул чудак, что означало на их диалекте «Эврика». Уже окружённый толпой зевак во главе с вождём, чудак смастерил тележку, тут же продемонсривов возможности чудо-техники. Усадив вождя и двух его взрослых сыновей, прокатил их под восхитительный рёв дикарей-соплеменников по стойбищу. С этого момента человечество начало отсчитывать историю инженерной мысли. И на Руси в недалёком прошлом водились чудаки-мастеровые, умеющие блоху подковать и с далёкого Урала на деревянном чудо- велосипеде доехать до Санкт-Петербурга, и бить челом Матушке Екатерине, которая отблагодарила мастеров серебрянным рублём.– «Эх, матушка, с горы да под гору шибко хорошо едет, да и ни овса, ни сена не требует». Вот и на моей картине один из таких чудаков- изобретателей. Сюжет картины: на базарной площади села местный самоучка- изобретатель, которого все селяне держат за дурачка, демонстрирует своё новое изобретение. Смастерил чудак крылья из дранок и гусинных перьев и пытается взлететь, забравшись на шаткую бочку. Местный богатей, владелец кабака, хохочет и тычет пальцем в босую пятку. Мужичок с козой крутит пальцем у виска: «Ну и дурачок, лучше бы полезным делом занимался... Ишь, летать вздумал, вон петух с крыльями и то не летает. Что возьмёшь с дурака: ни молока, ни клок шерсти». Крестящаяся баба: «Да нёшто человек летать должон... вот антихрист окоянный». За бабкой девушка, показывающая пальцем на клин летящих лебедей: «Красота»! Чудаку кажется, что он уже летит... машет крыльями, лапоть слетел с ноги. Это ничего, что его идея пока на уровне летящей портянки. Вдалеке мальчишка с воздушным змеем. Возможно это сын летуна-мечтателя, а может быть это и есть будущий Циолковский или изобретатель летательного аппарата тяжелее воздуха. Смех смехом, а человек-то уже летает, не просто над землёй или вокруг земли, но и к другим планетам, невзирая на то, что портки на коленях дырявые.

Деревенская коррида

Идея картины – человек есть самый кровожадный хищник на земле. Сюжет: начало зимы, пора забоя скота в деревне. Это мазок из деревенской жизни, взятый из моего детства. Родится ягнёночек, телёночек, поросёночек и прочая живность, с которыми ты играл, кормил с рук, считал его лучшим другом, любил его и вдруг... с первыми зимними морозами животное забивают на мясо. Чтобы этого не видеть, мама уводила меня к дедушке или к соседям. Нередко я ревел, жалея о потере своего любимца. Мужики пытаются забить быка белой масти, как образ чистоты и невинности. В этих случаях нередки всякие оказии. Людей умышленно изображаю в карикатурной форме, как алчных шака-лов. Один мужичок, проявив трусость, пытается махнуть через забор, другие с топором и с ножом проявляют решительнось. Попавший в беду мужичок, как образ человеческой ничтожности и слабости, где для контраста показываю босую ногу человека и мощное копыто быка. Человек и пяти минут без последствий не сможет стоять на снегу босиком, а для быка это естественно. Вызывает смех падающая баба с коромыслом... Котёл с закипающей водой. Лающий пёс – преданный помощник. Равнодушные курочки с внимательно наблюдающим петушком: «Лишь бы моих курочек не трогали». В открытой калитке – плачущий ребёнок, успокаиваемый бабушкой: «Не плачь, мы тебе вкусных котлеток и пельмешков наделаем»... «Нет, не надо Бореньку убивать!», – плачет и плачет, повторяя одно и то же... Вот весь сюжет. Но сколько здесь иронии и комедийности, трагедии для детской души. К сожалению, мир немыслим без жестокости и сермяжной деревенской обыденности.

Река жизни – крестоносцы

Река жизни – река человечества, движущегося по земной тверди. Миллиардный поток: нет у неё ни конца, ни начала. Нас уже столько на земле, что если бы мы шли в колонне из пяти человек по экватору, то бы составляли непрерывный круг. Бесконечное движение по кругу и времени. Невидимые гигантские часы на галактическом уровне отсчитывающие секунды, минуты, часы, дни, месяцы, года, столетия. Люди несут кресты, у каждого свой крест, как символ человеческой судьбы, как свидетельство земного пребывания человека на земле. Тут совершенно не важно, верущий человек или безбожник. Как правило, у безбожника грехов больше и невидимый крест тяжелей. С каждым ударом секундной стрелки люди сходят с конвеерного потока, как отработавший свой срок, как выполнившую свою миссию на земле и затем присоединяющийся в паралельный невидимый поток ушедших. На обочине дороги те же кресты, но уже на могилках. Здесь и там количество идущих увеличивается. Одно лишь непонятно, откуда берутся души для новорождённых. Эта тайна в Божьих руках. Тут и фигура самого художника с этюдником и папкой с рисунками. Рядом идёт монах с ещё более тяжким, медным пудовым крестом - вериги на груди. В центре картины несёт свой крест молодая женщина. Она со своим сыном. У мальчика – крест из прутика, да ещё с воздушным шариком, символизирующим детскую невинность и безгрешность души. Виден упавший человек, вероятно от пороков, и бабушка пытающаяся определить – жив ли ещё человек. Спереди на корячках ползёт человек, скатившийся до последней черты от пьянства. Хитрый мелкий чиновник, идущий налегке, купив ишака и свой крест взваливший на него. Тут же бородатый мужик выполняет свой сыновий долг и катит на инвалидной коляске своего одряхлевшего отца. Миллионы судеб и у каждого свой неповторимый тяжкий крест.

Вавилонская башня - распни его, распни...

Идея: за прошедшие тысячелетия человек не стал лучше. Первые рождённые естественным человеческим путём дети на земле, и уже в пороке. От зависти Каин убивает своего брата Авеля. И пошло – поехало. Убийство на убийстве, до сегодняшних дней. На заднем плане – Вавилонская башня. От неё где-то Голгофа с распятием Христа. Вся архитектурная ретроспектива до наших дней. Люди заняты земными проблемами: кто строит себе коттедж, кто радуется жизни и гуляет. Внизу по узкой улочке толпа, избивая и оплёвывая, вновь гонит Христа на Голгофу: «Распни его, распни». Сегодня, как и две тысячи лет назад, мы бы скорей всего так же поступили с Христом. Сейчас время потребления и наживы любым путём. Святые, призывающие к совести, состраданию и человеколюбию тем более не нужны. Для чего мы посылаем ракеты на чужие планеты? На мой взгляд, только от жадности, как бы получить выгоду, порабощая близлежащий космос, хотя своими руками полный бардак создали на своей планете. По большому счёту, мы как болезнетворный микроб: способны только на разрушение.

Гребцы

Идея: ложные взгляды, убеждения, утопия – всё то, что лишено логики и разума, результат всех катастроф. Сюжет: два идиота, заболевшие «фикс» идеей (недаром их лодка с названием «Фикс», которая еле-еле угадывается на борту), без толку гребут в бескрайней пустыне. Издревле люди от гордыни и заблуждения пытались построить башню до небес и добраться до Бога. Это первая чистейшая утопия. В недалёком прошлом за счёт миллиона убиенных хотели построить светлое будущее – коммунизм. И что? Всё вернулось на круги своя, в русло частной собственности. Похоже, справедливость и равноправие на земле невозможны. Проекты переброски северных рек на юг, как будто наш Творец не знал, кому куда течь. «Пошла вода Кубань-реки туда, куда велят большевики». Лысенковщина в науке. Личностные заблуждения, увлечение мистицизмом, гороскопами и так далее и тому подобное. И вот, два яростных приверженца «фикс» идеи гребут. Гребут, уткнувшись стеклянными глазами в небо, один из них, высунув до максимума полувысохший язык. Да хоть бы глянули друг на друга, дух перевели да задумались о тщетности затеянного. Вёсла переломались, на земле канавки от бесконечной гребли. Борт развалился, да и земля-то из некогда цветущей превратилась в пустыню. Полувысохшая река, ни деревца, ни травинки, лишь колючий чертополох да вороньё на чёрном небе. Часы с разбитым циферблатом, для них и время остановилось навсегда. От предыдущих дураков и следа не осталось, лишь нос лодки, торчащий из земли. Гребут, гребут... –Эй, дураки-утописты! Остановитесь, планета умирает... сделайте передышку!

(Из книги "Полёт. Записки художника")